© AFP
Хотят ли русские войны? С точки зрения того, кто прыгал на истекшей неделе, как блоха, по разнообразным европам, попрошайничая и навязываясь в гости, чтобы выпросить у хозяев очередного русофобского сборища миллиардик, а то и десяток таких миллиардиков, — на продолжение разрушать свою же собственную страну и на продолжение убивать своих же собственных граждан, ответ, естественно, не может не быть утвердительным.
Для тех, кто выступает в роли снабженцев и «содержателей» киевских, то есть авторов и вдохновителей текущей прокси-войны в отношении нашей страны, ответ тоже не может не быть утвердительным.
Последние десять с лишним лет западники так активно убеждали тех, кого они администрируют, и тех, кто им безропотно подчиняется, что Россия есть «империя агрессивного экспансионистского зла», что они сами поверили в этот безумный тезис.
Те же из них, кто наименее опытен и поэтому наиболее управляем, сегодня ведут страны, что их избрали или назначили на высшие посты, прямиком к катастрофе поражения. Понимают ли они или не понимают, что совершают колоссальную историческую ошибку, уже значения не имеет. По крайней мере, для нас. Мы рассматриваем сегодняшние действия европейских элит и те решения, которые эти действия предопределили, с максимальным вниманием.
Мы перестали руководствоваться презумпцией, что за восемь десятилетий, истекших с момента безоговорочной капитуляции европейской германской нации, созданного ей Третьего рейха и европейских сателлитов, к Третьему рейху присоединившихся, Европа утратила агрессивность. Что вот она стала таким местом мира, прогресса, прав человека, добра — и любая мысль о возможности горячего военного конфликта на континенте поэтому Европе противна. Ибо сказано же было — «Никогда больше».
Выяснилось, что эта презумпция ошибочна.
А на самом деле Европа лишь поменяла волчью шкуру на овечью шерсть, но не утратила ни на йоту своей агрессивной русофобии.
Это отнюдь не пропаганда и точно не агитация.
Невозможно не услышать в риторике, словоупотреблении, интонациях тех, кто намерен с нами расправиться, и планов нашего уничтожения.
Когда целый федеральный канцлер Германии Мерц говорит, что наш президент и верховный главнокомандующий — «военный преступник», мы ни в коем случае не должны считать, что целому федеральному канцлеру герру Мерцу внезапно отказал мозг. Нет, герр Мерц взвешивает каждое слово в своих публикациях в соцсетях.
Когда целый французский президент месье Макрон, чьи властные прерогативы практически ничем не ограничены, прямо угрожает нашей стране и нам всем новым витком эскалации и экономических рестрикций, хозяин Елисейского дворца точно не слетел с катушек. Он действительно считает, что с нами таким языком разговаривать нормально, это не только можно, но и должно.
Когда глава британского кабмина мистер Стармер извещает европейцев, что «Владимиру Путину нельзя доверять», он говорит так не потому, что его укусила муха цеце. Кир Стармер готовит общественное мнение колониальной и чрезвычайно имперской Британии к тому, что подданные ее короля будут отправлены на фронт воевать против русских.
Мы — победители и освободители европейских народов, те, без кого эти народы были бы уничтожены, лишены культуры, низведены на уровень рабов, — не считали для себя возможным усомниться в миролюбии спасенных нами европейцев. Ну казалось, куда немцы будут рыпаться после того, как их страна была сломана, сломлена их нацистская преступная идеология, а милитаристская экономика была стерта в порошок? Оказывается, недонацифицированные европейские элиты просто ждали подходящего момента, чтобы вновь начать проповедовать милитаристский реваншизм, а европейский социум под текущим внешнеполитическим дискурсом подписался.
Да, у Мерца отвратительные рейтинги, да, Макрон лишился доверия избирателей, как и Стармер. Но думать, что эту троицу русофобов может остановить ее собственная непопулярность — ошибка. Такая же ошибка считать, что где-то там, в «райском саду», проживают некие «глубинные» народы, которые к нам относятся с симпатией и помнят наши жертвы во имя их, этих народов, будущего.
Русофобия стала математически измеряемой величиной в соцопросах. Количество тех, кто нас откровенно ненавидит, — в Европе совокупно или по странам-членам — не опускается ниже 65 процентов населения. Это больше, чем каждый второй взрослый европеец.
Мы, конечно, можем продолжать искать, чтобы поддержать неких русофилов, но нам не получится в этом преуспеть. Потому что таких людей почти не существует.
Та Европа, та НАТО, та «коалиция желающих», что вызывают порой своей тупостью, трусостью и неповоротливостью наши справедливые саркастические насмешки, за то время, что они существуют в текущей политической парадигме, уже не раз успели сорвать наши планы мирного урегулирования в Донбассе. Эти вызывающие наш хохот персонажи сейчас, вот в эту самую секунду, пытаются сорвать и российско-американские дискуссии о будущих гарантиях безопасности нашей страны и той, что останется от Незалежной. Их попытки мы пока успешно торпедируем. Но это время и ресурсы. Которых у нас, да, с запасом, и наше преимущество здесь оспаривать не получится. Но все равно — мы тратим их на политический и военный отпор тем, кто нас ненавидит. А не на созидание внутри страны. Это та же гонка вооружений, в которую нас втащили против нашей воли те, кого мы — и это упоминание тут кстати — считали европейскими «миролюбцами» и сторонниками «никогда больше».
Но важно и другое — яд русофобии продолжает распространяться, поражая, как радиация, всех без исключения. Тех, кто нас ненавидит, не убавляется.
Это не значит, что в триумфе нашей страны есть сомнения. Это означает, что нам и России, войны никогда не хотевшим и не хотящим, к войне не стремившимся никогда, противостоять политической русофобии придется еще долго. К этому нужно быть полностью готовыми. Избавленными от иллюзий, что нас кто-то там, в Европе, «любит».
Не будем совершать историческую ошибку, посчитав, что крокодилы-глобалисты решили в отношении нашей страны и нас самих стать политическими вегетарианцами.
