Исповедь солдата, владеющего и штыком, и пером

Геннадий Дубовой журналист. Журналист необычный. То, что он пишет, принято называть военной журналистикой. Если кратко – военкор. В большой журналистике Геннадий с 1994 года.В качестве военкора побывал в Абхазии, Чечне. Теперь воюет и пишет на фронтах ДНР.

Впрочем, сам он себя военкором не считает. Он служил в подразделении знаменитого Моторолы, а ныне служит в подразделении не менее известного командира Викинга, выполняет конкретные боевые задачи. Считает, что в бою, кто не воюет, тот – лишнее звено. Поэтому надо воевать, иногда получается – что-то снять, в редкие минуты затишья что-то написать, но главное для него – решить поставленную боевую задачу.

«Я не считаю себя военкором, я являюсь полноценным бойцом, – рассказывает Геннадий Дубовой. – Я снимаю и пишу только по мере возможности. Считаю, что журналист должен показывать ситуацию глазами её участников. Нужно уметь передать позицию, например, ученого о проблеме, которую он решает так, как это сделал бы ученый, только на уровне, понятном для масс. Если же говорить о военной журналистике, для того, чтобы показать происходящее на войне, нужно самому быть бойцом. Поэтому я никогда не делил журналистику на гражданскую, военную, аналитическую и т.д. Человек должен делать свое дело качественно. У меня не было другого пути, кроме как, взяв в руки оружие, говорить от имени бойцов. Поэтому я боец – на информационном фронте, гражданском, политическом и непосредственно в бою».

В ополчение Геннадий Дубовой пришел почти сразу же с началом боевых действий. Вначале выполнял свой долг на «информационном фронте». Вместе с Еленой Никитиной (прим. авт: в настоящее время Министр информации ДНР) сделали первую газету, с которой началась история журналистики Новороссии – «Голос Народа – Голос Республики». Сделал два номера газеты и ушел на фронт. Считает, что на информационном фронте была одержана победа: газета сыграла свою роль в том, что люди сделали выбор в пользу ДНР и Новороссии. Дальше всем стало ясно – вопрос окончательного решения конфликта будет решаться с оружием в руках.

Первый бой

Поехал в Славянск. Ехал, минуя украинские блокпосты, солдатам ВСУ рассказал, что едет делать материал для украинской газеты. По приезду в Славянск был определен в отряд к Мотороле.

«Я тогда даже не знал, кто такой Моторола. Мы глаза в глаза друг другу посмотрели и всё поняли – кто есть кто, и зачем он здесь. Первый бой запомнился хорошо, в тот день ополченцами был сбит вертолет  с украинскими военными и генералом Кульчицким на борту. Сбили его с соседней позиции из ПЗРК. А потом начался очень плотный минометный обстрел. Поступила команда об отходе и смене позиции, пацаны несут «Утес», я – с патронными ящиками иду замыкающим. Хорошо, что нас не преследовали, иначе пришлось бы мне, прикрывая отходящих, отстреливаться… фотовспышкой! Оружия мне тогда еще не дали. После этого боя Моторола разрешил выдать мне автомат».

Вспоминая погибших братьев

За время войны военкору с позывным Корреспондент не раз и не два приходилось терять товарищей. Это всегда тяжело. Вспоминает, как 3 июня прошлого года был бой, с которого, по мнению Геннадия Дубового, можно отсчитывать начало полномасштабной войны на Донбассе. Полноценный общевойсковой бой. Танки, БТРы, пехота, авиация… «А наших бойцов горстка – чуть больше двухсот человек против четырех тысяч карателей. Мы выстояли. В том бою погибли Север и Цыган. Накануне я брал у них интервью… Они так не хотели сниматься… На следующий день – танк ударил прямой наводкой по их позиции. Помню, момент, когда снимал на камеру их трупы, чувствовал, что сейчас опять будет выстрел, как будто ангел крыло на плечо положил и шепчет: «Отойди». Только отошел и по этому месту снова – прямое попадание!

Потом в Николаевке погиб Ваня Конвой, потом Рэмбо, на 20-м блокпосту погиб Вэл – погиб как герой. В самый последний момент прикрыл своим телом товарища ополченец с позывным Помор. Сказал – уходи, это за мной пришли… Как будто почуял. Потом в Иловайске погиб Ёжик, тоже как христианский воин «за други своя» – он полез на железнодорожную насыпь, вытаскивать раненого парня – был убит снайпером».

За воинскую доблесть

Про награды Геннадий рассказывать не любит. Но награды у него есть. Медали “За боевое содружество” (абхазская) и “За оборону Славянска”. Георгиевский Крест. Орден «За воинскую доблесть». Этот орден – за бои Мариновке. Пробивали коридор к границе с Россией, штурмовали Мариновку.

«Наша группа попала под перекрестный обстрел из минометов, ПК и СВД. Один БТР загорелся, второй — на полном газу — скрылся за поворотом. Тогда и воевать-то еще никто из нас не умел. Прыгнули в канаву. Ползу по ней вдоль кукурузного поля, пытаюсь при этом снимать, отстреливаться. Спрятались на остановке, отошли…. Это была первая попытка взять блокпост. Второй раз такое же задание – «наши минометы подавят огневые точки и пойдем». И снова попадаем под перекрестный огонь. Бойцы укрылись на остановке, я спрятался за мешками с песком, прикурил. Открыл видеокамеру. И тут попадание в остановку миной… Взрывной волной захлопнуло мониторчик камеры, вырвало из губ сигарету, из мешков у меня за спиной осколки вырвали песчаные фонтанчики. А внутри остановки – кровавое месиво. Все снова почуяли: сейчас прилетит и – врассыпную к ближайшей “зелёнке”, только бы подальше от пристрелянного места. Убежать успели не все: заработали Су-25. В третий раз штурм прошел успешно. Удалось «приватизировать» украинскую БМП. По результатам тех боев получил награду».

Зондеркоманды наших дней

Вообще разница между солдатами ВСУ и добровольческими батальонами есть, и довольно большая. Геннадий Дубовой отмечает, что в этих батальонах служат просто каратели и трусы. Такие же зондеркоманды в Великую Отечественную войну вместо нацистов выполняли всю «грязную работу». Они могут провоцировать, издеваться, куражиться над гражданским населением. В реальных боях они все накачаны наркотиками – не чувствуют боли. Везут пленного на броне, у него открытый перелом, кости торчат, а ему все равно, он смеется.

«Воинского духа у них вообще нет, он заменяется наркотиками, – утверждает Геннадий Дубовой. – А у ВСУшников в какой-то степени сохранились советские традиции. У них есть прослойка офицеров, которые еще помнят, каким должен быть воин. Пока они есть, ВСУ более-менее адекватны, и здесь не наблюдается таких зверств, как у карателей. Когда их выбьют или уберут по политическим соображениям, думаю, что ВСУ станут такими же как и каратели».

Сила в правде

«Почему враги так сильно издеваются над нашими пленными? Потому что они чувствуют свое бессилие. Самый жестокий человек – это трус. Сильный человек – великодушен по своей природе. Они трусы, они слабые и свою внутреннюю ущербность компенсируют жестокостью. У них есть острое ощущение своей неправоты. Они это подавляют и постепенно приходят к той стадии, когда признать то, что они делают, значит ужаснуться. Посмотреть на реальность – значит увидеть себя во всем безобразии.

В этой войне сражается большое количество неподготовленных людей с обеих сторон. Она показала, что побеждает тот, кто в большей степени готов умереть за свое дело. Например, американцы не готовы умирать. В случае любой опасности они сразу же отступают, бросают оружие, технику. А у нас как-то боец с позывным Ермак остался на позиции с противотанковым ружьем 1940-х годов один на один против Т-64… Не дрогнул, мысли даже не возникло. Воинский дух на войне – это самое важное. И у наших бойцов с этим все в порядке, ведь мы сражаемся за правое дело, за наше будущее, за будущее наших детей. Не побоюсь показаться пафосным, но наша сила в правде а значит нас победить невозможно! Победа будет за нами!»