Казнить, не снимая балаклавы: как пытали жителей Луганска украинские «освободители»

Перемирие в Донбассе все никак не наступит: режим тишины нарушается почти каждый день, и местные жители живут без света и воды, засыпают или просыпаются под свист пуль и грохот снарядов, ожидая, что в их окна влетит новый подарок войны. Все чаще жители того же Луганска берут слово и рассказывают о том ужасе, что им пришлось пережить. Не о страхе перед вражеским оружием, не о тревоге за завтрашний день — но бесконечных пытках и издевательствах со стороны украинских военных. Эти истории министерство информации, печати и массовых коммуникаций ЛНР объединило в проект «Трибунал». Федеральное агентство новостей собрало свидетельства тех, кто стал жертвами фашизма XXI века, но смог остаться в живых.

Поджарить живьем на танке

Жители Луганска и соседних населенных пунктов прошли, без преувеличения, все круги ада. Некогда мирный регион превратился в арену боевых действий с применением тяжелой техники и авиации, а в минуты затишья по луганским землям рыскали каратели. Бывшие революционеры Майдана, так и не снявшие балаклавы, объединились в батальоны и отчего-то решили, что могут подобно богу карать и миловать, решать судьбы людей, калечить и избивать мирное население, подвергая их самым изощренным пыткам.

Бойцы добровольческих батальонов «Айдар», «Азов» и «Днепр-1» развязали самый настоящий террор во время блокады Луганска летом и осенью 2014 года. Жители Новоанновки, Георгиевки, села Хрящеватое словно бы перенеслись в прошлый век, в режим нацистской оккупации, во времена концлагерей и жестоких фашистских команд.

Проживающий в Луганске 41-летний Дмитрий рассказывает, еле сдерживая слезы от нахлынувших воспоминаний. Его били сразу пять-семь человек — ногами, прикладами ружей, рукоятками ножей. А потом хотели даже переехать танком, но передумали, решив покончить с жизнью местного жителя более жестоким образом.

«Айдаровцы привязали меня к танковой решетке, заставили оголить спину и принялись газовать двигатель. Я не мог уклониться от горячего воздуха, идущего через трубу глушителя. Спину стало неимоверно печь, и все, что я мог сделать, — только наклонить голову вниз. Казалось, что я поджарюсь целиком, я кричал от боли, и пытка шла целую вечность», — говорит мужчина.

Комплекс неполноценности украинских бойцов

В чем же была вина местных жителей? В том, что они посмели мирно жить на территории, которую украинские власти вдруг посчитали своей? Почему их фактически объявили людьми низшего сорта, над которыми можно издеваться, которых можно уничтожать как вредных насекомых? Эти нацистские ужасы не были единичной акцией: согласно свидетельствам людей из Луганска, издевательства носили массовый и преднамеренный характер, превращаясь в четко отлаженную систему.

Не сосчитать, сколько людей, ни в чем не повинных и не желавших зла, погибло от рук мерзавцев, что позже в торжественной обстановке были награждены званием «Герой Украины». Тех, кто входил в состав не только добровольческих батальонов, но и боевых частей украинской армии, являлся сотрудником милиции и спецслужб.

«Со стороны поля стояли машины, было много людей в форме. Среди них стояла молодая медсестра. Когда айдаровцы стали меня избивать, я почти перестал соображать, что происходит: голова гудела, нос был разбит, текла кровь. Увидев это, та женщина брезгливо сказала: «Пусть эта мразь отвернется», — и меня силой развернули в другую сторону», — вспоминает 43-летний житель Хрящеватого Михаил.

Обычно психологи называют такой синдром «комплексом неполноценности»: в детстве бойцов украинских военных сил часто обижали, и с помощью болезненного удовольствия, которое они получают при виде мук своих жертв, они частично компенсируют тот недостаток внимания и ту боль, что испытали когда-то.

Слюна изо рта и красные глаза

Читаешь и смотришь другие свидетельства пыток над мирными жителями Луганска, и кровь стынет в жилах, а мозг отказывается верить в случившееся. Неужели в наше время еще остались звери, которые не могут сдерживать себя и не смыслят свою жизнь без издевательств над другими? Многие пострадавшие описывают своих мучителей как нелюдей с красными глазами, где все залито кровью, и совсем не видно белка. Из их рта течет слюна, что говорит о полном отсутствии контроля над собой.

Вот еще молодой мужчина Владимир нехотя вспоминает, как товарища разорвали на куски прямо на его глазах, привязав одну руку в дереву, а вторую — к танку. Вот он же стал свидетелем расстрела четырех жителей у памятника Ленина. Вот Юрий, лежа на кровати, показывает огромный шрам на стопе — доказательство того, что бойцы батальона выстрелили ему в ногу, травили на онемевшую конечность бешеную собаку, а потом просто выкинули на улицу. Или вот Юлия, которой прикладом разбили скуловую кость, после чего часть ее лица онемела, а сама она оглохла на ухо. Ее держали в каменном мешке размером 80 см на 1,5 метра целых полтора месяца! На земле лежал матрас и тряпки, которыми она укрывалась.

Перечисление страшных историй можно продолжать бесконечно, но дело не в этом. Какова же цена государства, что строит свою военную политику на таких зверствах? И скрывает за красивыми словами о демократии и России как о главном агрессоре. Когда у самого рыльце не то, что в пушку — в крови, которую уже не отмыть.”

источник