Полюса обетованные. США, Китай и Россия формируют новую многополярность

Российская военная операция на Украине и кризис вокруг Тайваня, ставшие главными международными событиями прошедшего года, привели к шоковому перевороту в мировой политике. Многополярность, о которой так долго говорили официальные лица в Москве и Пекине, фактически оформилась в новую биполярность. США и их союзники в Европе и Азии, назвавшие главными вызовами Китай и Россию, стали одним из этих двух полюсов. Второй, альтернативный, полюс попытались сформировать Москва и Пекин. Впрочем, несмотря на демонстрацию резкого сближения, Россия и Китай так и не смогли назвать друг друга союзниками, в своих конфликтных отношениях с Западом преследуя разные цели.

Резкое сближение Китая и России и попытки представить Москву и Пекин двумя полюсами незападного мира, не принимающими правила игры США и их союзников, начались еще до российской операции на Украине.

Прилетев на открытие зимних Олимпийских игр в Пекине, стартовавших 4 февраля, российский президент Владимир Путин сделал символический жест, призванный доказать, что объявленный Западом бойкот Олимпиады, провалился.

Своим визитом в Пекин Владимир Путин не только продемонстрировал солидарность с председателем КНР Си Цзиньпином, для которого Олимпиада должна была стать иллюстрацией китайской концепции «единой судьбы человечества». В ходе состоявшихся в китайской столице переговоров лидеры двух стран обсудили модель отношений Москвы и Пекина и их будущее взаимодействие в условиях неблагоприятной внешней среды, вызванной все более проблемными для них отношениями с Западом.

Принятое по итогам переговоров совместное заявление фактически стало для сторон внешнеполитическим манифестом, которому они, несмотря на дальнейшие потрясения, пытались следовать на протяжении всего 2022 года.

«Россия и Китай выступают против действий внешних сил по подрыву безопасности и стабильности в общих сопредельных регионах, намерены противостоять вмешательству внешних сил под каким бы то ни было предлогом во внутренние дела суверенных стран»,— говорится в совместном заявлении Владимира Путина и Си Цзиньпина.

Таким образом, еще в начале года Москва продемонстрировала готовность оказать Китаю поддержку по вопросам, имеющим для него экзистенциальный смысл. В принятом в Пекине документе говорится, что стороны придерживаются принципа «одного Китая» и выступают против независимости Тайваня «в какой бы то ни было форме». Не удивительно, что МИД Тайваня в ответ заявил, что КНР «принуждает другие страны, международные организации и компании предпринимать действия вопреки их воле».

В то же время, несмотря на громкие заявления о том, что «российско-китайские межгосударственные отношения нового типа превосходят военно-политические союзы времен Холодной войны», стороны старательно уходили от того, чтобы назвать свои отношения союзническими.

Это стало иллюстрацией неготовности брать на себя жесткие обязательства, выполнение которых стало бы неизбежным в случае превращения их отношений в военный альянс.

Разрыв с Западом заставил Москву искать еще более тесного сближения с Пекином. В крайне токсичной геополитической среде российская сторона не могла не отдавать себе отчет в том, что от действий второй экономики мира, постоянного члена Совета Безопасности ООН и главного стратегического партнера Москвы во многом будет зависеть исход противостояния с США и их союзниками.

В этом новом сближении с Пекином Россия стала исходить из того, что сильнейший удар, нанесенный по ее экономике, может быть амортизирован, если ей удастся перенастроить свои торгово-экономические связи с Запада на Восток, в центре которого находится главный полюс военно-политической и экономической мощи Индо-Тихоокеанского региона — Китай.

Военная операция на Украине и вызванные ей потрясения в мировой политике, которые происходили на протяжении всего года, поставили Пекин перед непростой задачей: с одной стороны, сохранить приверженность духу и букве предыдущих договоренностей с Москвой, с другой стороны — избежать дополнительных проблем, в том числе вторичных санкций, и сохранить окно возможностей для взаимодействия с Западом.

Вскоре после начала боевых действий на Украине Пекин подвергся сильнейшему давлению со стороны США и их союзников, призванному выбить из-под России критически важную для нее «китайскую подпорку».

На состоявшихся в Риме в марте переговорах с членом политбюро ЦК Компартии Китая Ян Цзечи помощник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан выдвинул Китаю ультиматум.

«Мы напрямую и конфиденциально доводим до сведения Пекина, что обязательно будут последствия. Мы не позволим России получить спасательный круг от экономических санкций со стороны любой страны в любой точке мира»,— заявил Джейк Салливан в интервью телеканалу CNN, впрочем, не уточнив, о каких именно последствиях может идти речь.

В этой ситуации отказавшийся присоединиться к западным санкциям Китай на протяжении всего года выступал их последовательным критиком на всех международных площадках, иллюстрируя готовность не отступать от философии совместного заявления, принятого лидерами двух стран в Пекине.

При этом, призывая к скорейшему мирному урегулированию на Украине, Пекин раз за разом напоминал Москве о том, что продолжение конфликта создает серьезные проблемы и для китайской дипломатии, вынужденной балансировать между сторонами конфликта и искать способы избежать карательных мер Запада, предусмотренных для тех государств, которые отказались свернуть связи с Москвой.

Китайскую поддержку, оказанную в критической для нее ситуации, не могли не оценить в Москве, где на протяжении всего года звучали заявления о многополярном мире, формирование которого утверждают своей политикой Москва и Пекин.

В то же время, в отличие от России, фактически поставившей крест на своих отношениях с Западом, Китай не оставлял попыток сохранить для себя окно возможностей для взаимодействия с США и их европейскими союзниками.

Подтверждением этого стали состоявшийся под занавес года визит в Пекин канцлера Германии Олафа Шольца, который привез в китайскую столицу делегацию капитанов немецкого бизнеса, и личная встреча председателя КНР Си Цзиньпина с президентом США Джо Байденом на саммите G20 на Бали, на который в итоге не поехал российский президент Владимир Путин.

В ходе своей первой личной встречи с Джо Байденом после его избрания президентом США председатель КНР Си Цзиньпин решал главную для себя задачу — не допустить дальнейшего раскачивания ситуации вокруг Тайваня. При этом его переговорные позиции в диалоге с Вашингтоном не могли не укреплять отношения Пекина с Москвой, сложившиеся в 2022 году.

Весьма символично, что именно в этом году применительно к российско-китайским отношениям в Пекине впервые было введено в оборот определение «спина к спине».

Участники министерской встречи G20 запутались, кто кого бойкотировал
Этот термин из восточных единоборств определяет положение, когда два бойца, сцепившись руками, прижимаются друг к другу спинами, что позволяет им прикрывать тылы друг друга и вести круговую оборону, нанося удары ногами наступающим с разных сторон противникам.

Если для России главные противники в 2022 году оказались сосредоточены на евро-атлантическом театре, то для Китая главная угроза стала исходить из индо-тихоокеанского театра, где в последние месяцы форсированными темпами при активном участии США шло формирование пояса сдерживания Пекина.

Уже в конце года Пекин вновь дал понять, что ждет не сталкивания, а взаимодействия полюсов многополярного мира.

Выступая на симпозиуме по международному положению, глава МИД КНР Ван И изложил китайское видение отношений между главными полюсами современного мира. По его словам, важнейшими задачами китайской внешней политики остаются «поиск правильного пути для отношений с США, налаживание более зрелой и устойчивой комплексной стратегической координации между Китаем и Россией, а также приверженность здоровому развитию отношений между Китаем и ЕС».

Сергей Строкан, kommersant.ru