«Идет война, где наши танки?»
Харьков единственный в мире город, где имеется шесть предприятий, способных выпускать военную технику. Но за время АТО крупнейший в стране производитель танков — завод им.Малышева — не получил от МО ни одного заказа. Пока солдаты на передовой молят о подкреплении, на Бронетанковом заводе пылится свыше 500 танков, причем половина из них на ходу.
И в самое ближайшее время могли бы помочь армии.
Кто стоит за постоянными угрозами минирования флагмана отечественного танкостроения, почему на предприятии есть задолженность по зарплате, насколько сильны сепаратистские настроения на предприятии? Об этом и многом другом мы беседуем с уже экс-генеральным директором завода им.Малышева Вадимом Федосовым.
— Чем вы объясняете, что телефонные террористы постоянно звонят и сообщают о минировании завода им.Малышева?
— Я полагаю, что это происки наших противников, которым не нравится, что здесь может быть развернуто производство бронетанковой техники для украинской армии. Хотя завод в настоящее время производит технику в основном по экспортным контрактам.
— А что делает завод для обеспечения армии?
— Согласно планам Кабмина, в связи с АТО мы должны были быть загружены заказами. Однако, несмотря на то, что в этом году завод вышел на режим максимальной производительности за счет экспортных контрактов, ни одного заказа от Министерства обороны к нам не поступало.
Сейчас у нас есть два заказчика по экспорту азиатско-африканского направления, благодаря которым динамика роста существенно увеличена. В настоящее время по указанию министра МВД мы разрабатываем бронежилеты. Думаю, что получим неплохие изделия. Это обычная броня, но она имеет дифференцированный уровень толщины, облегает тело плотно по геометрии и имеет различного характера термообработку. Это бронежилеты 5-6 класса защиты, которые будут по стоимости не более 1 тыс. долл.
— Чем вы объясняете, что нет ни одного заказа на танки?
— Это связано исключительно с недееспособностью Министерства обороны быстро принимать решения. Минобороны само по себе существенно зарегулировано законодательными актами. Для того, чтобы принять решение, нужно провести кучу мероприятий: начиная от тендеров, заканчивая испытаниями, рассмотрением, анализом.
— Однако идет война и ситуация требует моментального реагирования
— Да, но тут есть нюанс. Война официально не объявлена, а потому упрощающая процедура, к сожалению, действует только в ограниченном сегменте, который не относится к Минобороны. НацГвардия действует по-новому. Решения принимаются быстро и эффективно. Несмотря на бюрократические проволочки, они получают на вооружение технику, чем сохраняют большое количество жизней своих солдат, а Минобороны не проломить.
— Но во время войны это преступно. Как, по вашему мнению, можно изменить ситуацию?
— Наверное, новый министр обороны за короткое время еще не смог разобраться в ситуации, но я полагаю, что всю структуру Министерства обороны Украины нужно менять и переформатировать заново.
— За счет каких ресурсов можно увеличить количество бронетехники в зоне АТО?
— Количественный показатель является важным, но не ключевым. Армии не нужны сейчас такие дорогие танки как «Оплот». Необходимо провести очень быструю, дешевую, объемную модернизацию и восстановление бронетехники. Речь идет о танке Т-64, который у нас в достаточном количестве находится в парке. Но опять же главную роль играет профессионализм экипажа, взвода, роты, батальона, которые могут действовать совместно. У нас же уровень разложения армии достиг апогея, что мы сейчас и наблюдаем.
— Насколько я знаю, на Бронетанковом заводе стоят танки, которые можно было бы в ближайшее время отправить на передовую.
— Да, там стоит почти 500 единиц бронетехники. Из них достаточно быстро может быть восстановлено до половины. Причем в базовые сроки за 3 недели, а при должном финансировании и работе в три смены — еще быстрее.
Здесь есть другой момент. Машины мы можем выпустить в большом количестве, но кто ими будет управлять? Для примера, во время войны немцы готовили свои экипажи около полугода. Причем до этого они уже повоевали, их пересаживали на «Тигры» и только после 6 месяцев обучения отправляли на фронт.
Завод им. Малышева сейчас может поставлять технику на войну. У нас есть для этого возможности, технические средства, специалисты. Не хватает только воли руководящего звена, которое бы сказало: «Надо!»
— Все, кто сейчас на передовой, в один голос говорят, что бронетехники в зоне АТО реально не хватает. Кто или что мешает должным образом обеспечить армию?
— Не хватает исправной техники. Вообще же ее достаточно, но она требует ремонта. Нет готовой техники к применению. Причина в том, что миролюбивая политика Украины дошла до того, что были программы сокращения бронетанковых сил до 400 единиц. В Израиле на вооружении 2700 танков, а у нас была ориентация на Великобританию, где приблизительно столько же, как у нас. В соответствии с этим шла система обеспечения.
Особый удар по вооруженным силам был нанесен, когда произвели замену советского уклада формирования системного обеспечения танковых войск на систему логистики, которая приближается к западной модели. Мы ушли от российской системы, но не сформулировали собственную. Исчезли полноценные ремонтные роты и батальоны. Они есть, но только на бумаге.
Нет специалистов, технического обеспечения, запчастей, топлива, оборудования. На начальном этапе АТО было сформировано 40 бригад, которые осуществляли восстановление техники. В том числе были они и от завода им. Малышева. Хотя это не наша функция. Сейчас таких бригад уже меньше. Если механик может поменять двигатель, гусеницы, коробку передач с помощью ремонтной роты, то для ремонта блочной системы электроники или оптики, которая находится в башне, нужны профессионалы.
— Каковы сейчас возможности завода?
— В 80-е годы завод был ориентирован в максимальном количестве производства 4200 танков в год в военное время. Сейчас мы можем изготавливать в 50 раз меньше. Машин 200 уровня капитального ремонта и модернизации вполне в состоянии делать. Уже с IV квартала эту программу можем запускать. Если дадут много денег, то начнем хоть завтра. Если бы производили танк Т-64 с нуля, то он бы стоил 1,5 млн. долл, а сейчас его продажная цена 300 тыс.долл.
— Какие новые разработки сейчас ведутся предприятием?
— Т-64 БВ можно существенно улучшить за очень небольшие деньги. Танк «Оплот» стоит в 15 раз дороже Т-64, а эффективность его выше всего в 2 раза. Сегодня в Украине мы создали танки, близкие к условиям Второй мировой войны, не глядя на то, что сейчас система радиоэлектроники и оптики ушла далеко вперед. Раньше ориентация была на встречный бой.
В зонах войн малой интенсивности или ведения локальных боевых действий в населенных пунктах, такое вооружение танка не отвечает тактической целесообразности. Мы не можем ударить по верхним этажам, а верхняя полусфера является зоной поражения для обычной противотанковой гранаты. Поэтому мы устанавливаем новый вид динамической защиты, бортовое бронирование, конструктивно меняем машину. Вместо пулемета устанавливаем более серьезные вещи.
— Что сейчас у вас с экспортом?
— Количество заказов на экспорт постоянно увеличивается. Иногда их больше, чем мы можем удовлетворить в 6-8 раз. После 2008 года резко вырос рынок. Системно работаем с Пакистаном, Китаем.
— Значит, деньги должны быть?
— К нам доходят не все деньги. «Укрспецэкспорт» забирает в среднем 25-27% , иногда до 45%. Для того, чтобы выполнить тот объем работ, который предлагается по этим контрактам, нам нужно увеличить количество рабочих в десять раз. Сейчас на заводе трудится 2700 человек. У нас нет такого уровня специалистов, оборудования. Износ основных средств производства 94%, тогда как в СССР завод ликвидировали или отправляли на реструктуризацию при 65%. У нас из 16,5 тыс. станков 11,5 тыс. полностью не годятся.
Мы имеем план реструктуризации. Для этого нам надо уменьшиться в 4,5 раза. За счет реализации ненужных активов мы могли бы вбросить все это в основное производство, закупить новое оборудование, уменьшить затратность, перейти на другие системы энергосбережения. Но нам этого не позволяют. Все обрастает длительными юридическо-бюрократическими проволочками.
— Последний раз люди получали зарплату за май. С чем это связано?
— С тем, что политика государственного концерна «Укроборонпром» в 2014 году по сравнению с 2013-м сильно изменилась. Если в прошлом году, понимая наше тяжелое положение, «Укроборонпром» представил кредит суммарно на 116 млн. грн. с возвратом, что в сухом остатке составило для нас 83 млн. грн, то в 2014 году нам не только не дали кредитов, но и еще в мае забрали 23 млн.грн. Якобы, что мы должны за прошлый год. У нас системно не финансируется предприятие.
— Складывается впечатление, что кому-то специально выгодно, чтобы крупнейший танковый завод в Украине перестал существовать?
— Россия уже в 2012 году поставила крест на предприятии, и никто не ожидал, что мы снова начнем выпускать танки. Поэтому, скажем так, проблемасоставляющая может иметь здесь место.
— Насколько пророссийски настроены сотрудники предприятия?
— 22% людей, работающих на заводе, имеют базовое российское гражданство. Они переселились сюда в конце 80-х-начало 90-х годов. Значительная часть этих людей настроены сепаратистски. Они думают, что, если войдет сюда российская армия, то ситуация улучшится. Но все будет с точностью наоборот. Мы с Россией в танковом секторе является жесткими конкурентами. Поэтому завод им. Малышева им не нужен, и они его просто закроют. Мы им сильно мешаем. Все попытки наладить сотрудничество с Россией, начиная с 2005 года, оказались тщетными. Нам не удалось ни продать, ни купить ни одной гайки.
Другие статьи
Оставить комментарий
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Комментарии15