За кулисами скандала: как Токаев не кинул Путина

Фото: KREMLIN.RU

После ухода Назарбаева в тень отношения между Россией и Казахстаном стали гораздо лучше и проще, чем это кажется.

Хотели послать один политический сигнал, а послали совершенно другой. Первый после начала специальной операции на Украине визит президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Россию должен был символизировать неизменность курса на стратегическое партнерство двух стран. Вместо этого он четко обозначил границы этого партнерства. Сидя рядом с Путиным на Питерском экономическом форуме, Токаев назвал ДНР и ЛНР «квазигосударствами» и заявил, что «санкции есть санкции».

А когда в информационную сферу была вброшена информация об отказе президента Казахстана от российского ордена, сцена межгосударственного скандала окончательно обрела стройность и законченность.

Насколько медийная картина соответствует реальной ситуации? Драматизация и обострение интриги — хлеб и соль журналистики. Но хотя интриг и подводных политических течений в отношениях между Кремлем и Ак-Ордой (так называют главную рабочую резиденцию президента Казахстана) действительно хоть отбавляй, после превращения Токаева в единоличного лидера страны в начале этого года между Москвой и Астаной (ой, простите, пока еще Нур-Султаном) все стало сильно проще.

Попробую доказать не самый популярный сейчас в российских СМИ тезис, двигаясь, как говорится, от противного.

Представим себе, что на питерском форуме Токаев вел бы себя совершенно иначе: заявил о готовности Казахстана признать ЛНР и ДНР и о его твердом намерении наплевать на американские санкции. К чему бы это привело? Понятно, к чему: Казахстан тоже бы мигом оказался под санкциями США.

В теории вдвоем даже под санкциями веселее. Но это теория. А на практике компенсировать масштабные экономические потери соседа России тоже пришлось бы из своего кармана.

Возьмем, например, нынешние отношения Москвы и Минска. Подчеркнутая лояльность Александра Лукашенко к специальной операции на Украине была обеспечена в том числе за счет очень важных экономических уступок — но даже это не стало для официального Минска стимулом к официальному признанию мятежных республик Донбасса. Кремль смог без такого признания с легкостью (или без легкости — пока этого мы точно не знаем) обойтись. А раз так, то настолько ли уж сильно России нужен соответствующий жест со стороны Казахстана — особенно учитывая «цену» этого жеста?

А полностью эту «цену» я, кстати, пока еще не раскрыл. Российская специальная операция вызвала глубокий раскол в казахстанском обществе. Вот что мне, например, написал один друг детства из Алма-Аты: «Главное, до последнего с папиком (Путиным — «МК») будьте! Он у вас крутой с большими стальными яйцами!».

А вот другая знакомая из Алма-Аты — внучка крупного казахстанского политика, которую я знаю с ее детских лет — вышла на демонстрацию с матерными антироссийскими лозунгами.

Мой друг детства — русский. Моя знакомая — казашка. Но это не показатель. Я знаю многих казахов, которые поддерживают специальную операцию. Я знаю в Казахстане многих русских, которые относятся к ней с неодобрением.

Кого больше в элите? Начну с позиции самого Токаева. Второй президент Казахстана — крайне опытный дипломат. И этим, пожалуй, все сказано. Токаев понимает: единственный реально возможный курс для Казахстана — это путь осторожного баланса между различными центрами силы. Казахстан не может ни отвернуться от России, ни «прислониться» к ней слишком сильно. То, что произойдет во втором случае, я уже описал. А первый путь чреват не только чудовищными экономическими потерями, но и потенциальным появлением на повестке дня вопроса о «северных территориях» — пограничных с РФ регионах, в которых раньше доминировало русское население. Союзнические отношения с Россией — залог, что это не произойдет.

Есть ли союзнические отношения на самом деле? Я убежден, что есть. Другое дело, что эти союзнические отношения не предполагают подчинения Казахстана российским интересам, его растворения в этих интересах. И это норма в отношениях союзников — если, конечно, речь не идет об отношениях патрона и сателлита.

Сидя рядом с Токаевым в Санкт-Петербурге, Путин заявил о связях Москвы и Пекина: «С председателем Си Цзиньпином у нас замечательные личные дружеские отношения в полном смысле этого слова. Это создаёт хорошую атмосферу для выстраивания межгосударственных связей.

Но это совсем не значит, что Китай должен нам во всём подыгрывать или сопровождать как-то, да мы в этом и не нуждаемся. Есть государственные интересы. Китайское руководство, так же как и мы, прежде всего исходит из своих национальных интересов, но они не вступают в противоречие друг с другом, вот в чём всё дело.

Если возникают какие-то вопросы, они, наверное, в ходе конкретной работы всегда возникают на уровне ведомств, то характер и качество межгосударственных связей позволяет нам всегда находить решения».

Если Китай «не обязан во всем подыгрывать России», то почему это обязан делать Казахстан — только потому, что он меньше и слабее? Для Казахстана это явно не является убедительной аргументацией — тем более что после подавления попытки государственного переворота в республике в январе этого года отношения двух наших стран были во многом расчищены от накопившегося «политического мусора».

Как стало очевидным сейчас, до того момента в Казахстане было даже не двоевластие, а троевластие. Был Токаев — президент, которому не подчинялись силовики. Был Назарбаев — формальный начальник силовиков, который в силу возраста и физических ограничений все больше отходил от дел.

Была, наконец, «третья сила» — родственники первого президента (в первую очередь его любимые племянники), понимавшие, куда ветер дует и решившие в начале этого года сломать плавный ход трансфера власти, убрать и своего дядю и Токаева, и подмять все под себя. В такой системе координат отношения России и Казахстана медленно, но верно двигались по наклонной плоскости.

Сейчас третья сила исчезла с политической сцены республики. Одному племяннику (Самату Абишу) позволили сбежать, другого (покровителя воинствующих исламистов Кайрата Сатыбалды) посадили по обвинению в коррупции, хотя все знают, что кроме обвинений в коррупции причиной его злоключений стало и кое-что еще.

Токаев обрел всю полноту власти. И он использует эту полноту — иногда публично, чаще кулуарно — для сглаживания или ликвидации противоречий между Россией и Казахстаном.

Иногда, конечно, Токаев допускает странные просчеты. Самый яркий пример — назначение человека с колоритным русофобским прошлым Аскара Умарова на пост министра информации. В казахстанских верхах уверяют, что, назначая в спешке новое правительство, Токаев просто не успел ознакомиться с этой деталью биографии кандидата в министры. Так это или нет — знает только сам президент Казахстана. Но вот что отмечают осведомленные чиновники в Москве: как министр Аскар Умаров ведет себя по отношению к России с подчеркнутым уважением и предупредительностью.

Все это вместе взятое не снимает полностью такой проблемы, как прозападные настроения в казахстанском государственном аппарате. Регулировать эту проблему — «поправлять» тех чиновников, которые, например, проявляют «излишний энтузиазм» в плане исполнения антироссийских санкций — Токаеву приходится в ручном режиме. Вот примерно так выглядит закулисная сторона российско-казахстанских отношений на данный момент. Ни о каком крахе этих отношений речь явно не идет.

Михаил Ростовский