Сергей Мальгавко / ТАСС
По итогам трехдневных непрерывных атак на Крым уже можно делать определенные выводы. По всей видимости, слова нового министра обороны «ошибаться можно, врать нельзя» до сих пор находят творческую интерпретацию в виде продолжения «а если ничего не говорить – то это и не ложь, и не ошибка». Как обычно, о существенных потерях на Бельбеке (и в людях, и в технике) узнаем либо со спутниковых фото иностранных компаний, либо от отраслевых источников.
Чем хуже у врага дела под Харьковом и в Донбассе, тем сильнее будет лететь по Крыму, это очевидно. Вопрос в том, что с этим делать.
Крым – это понятная и удобная для врага цель, которую можно бить с разных ракурсов по известным координатам и разными видами оружия. Замысел врага очевиден: максимальное поражение авиации, средств ПВО и инфраструктуры, желательно с изоляцией логистики, чтобы Крым из непотопляемого авианосца превратился для России в головную боль и уязвимость. С флотом у врага (мы тут не только и не столько про Украину говорим) всё получилось: интенсивность нашего патрулирования в северо-западной части Черного моря заметно сократилась, украинские караваны с зерном туда и оружием обратно идут без малейших проблем.
Как правило, флот сейчас находится в бухтах и выходит только для патрулирования ближней зоны и ракетных пусков. О результативных ракетных ударах по кораблям ЧФ РФ давно не слышно, потому что при каждой ракетной тревоге корабли рассредоточиваются. Но подобная практика в любом случае ведет к эрозии боевых возможностей.
С авиацией ещё хуже. Нет смысла в очередной раз удивляться отсутствию укрытий для самолетов – проще исходить из того, что по религиозным канонам их сооружать нельзя.
Выход очевиден: нужно расширять зону обнаружения угроз, наращивать группировку ПВО и переводить и авиацию в такой же мобильный режим, что и корабли. Готовить ко взлету – процесс длительный, но ничто не мешает хотя бы обзавестись несколькими единицами аэродромных тягачей и оборудовать отстоящие в сотне-другой метров от основных стоянок запасные, куда при наличии воздушных угроз можно самолеты перетащить, тем самым снизив вероятность их поражения. Ну или экономический подход нового главы МО возобладает, кто-то возьмётся за калькулятор и прикинет, насколько дешевле конфисковать неправедно-нажитое и построить на них укрытия, чем постоянно радовать население удвоением и утроением производства самолетов. Как говорится, сэкономил – считай, заработал.
Но это часть решения. Враг бьёт по Крыму, потому что может, и инициатива на его стороне. Пока есть с чего запускать и кому – бить по Крыму будут и дальше. Самое концептуальное решение это контроль всего Причерноморья до самой Румынии, но этот вариант актуален в лучшем случае в среднесрочной перспективе. Остается только усиливать мощности разведки по контролю местности от Херсона до юго-запада Одесской области и выбивать обнаруженные угрозы. Но, в любом случае, всё начинается с нашей способности отбивать атаки врага.
Отбивать мы их сможем, когда всего «станет больше», прежде всего средств обнаружения и ПВО. Это означает увеличение производства этих инструментов не в разы, а кратно.
Много говорилось, что обеспечить радарное поле нужной глубины (особенно для низколетящих целей) могут помочь радары на аэростатах. Нужны мобильные группы ПВО, которые способны справляться хотя бы с дронами. Нужен центр анализа угроз – появление украинских БЭК с зенитными ракетами предсказывалось чуть ли не год назад, но почему-то сугубо «диванными аналитиками», а оборонному ведомству было не до того.
Перестройка всего механизма Минобороны, с устранением всего лишнего, что мешает обороняться от врага и его, впоследствии, бить – уже перезрела. Личность нового министра позволяет надеяться, что эти реформы хотя бы начнутся.
